Мы добрых граждан позабавим...

Мина Веттштайн-Адельт об отношение немецких ткачих к труду:

«…многие из этих девушек трудились с энтузиазмом, особенно те, кто осуществлял полный цикл операций по производству изделия, например, делал небольшие коврики или занавески. Работницы любили свои машины, как любят преданного пса, начищали их до блеска, украшали разноцветными лентами, безделушками и иконками».

О работницах из центральной Шотландии:

«Девушки думали … что машины принадлежат им. Они лишь управляли ими, но ощущали себя их хозяйками. По субботам утром, работницы чистили машины так, что те сверкали и были прекрасны». (Очень похоже на взгляды русских крестьян – «Мы хозяйские, но земля наша» Г.А.)

Наборщицы из Эдинбурга: «Я люблю мою работу»; «Я работала бы и в выходные, будь мне это позволено».

В СССР исчезновение подобного отношения к труду и орудиям труда традиционно связывают с индустриализаций, введением элементов фордизма на производстве, значительной мобильностью рабочей силы. А когда эмоциональное отчуждение произошло на Западе? Раньше или позже чем в СССР?  

Сегодня Петербургский университет распахнул свои гостеприимные двери для последней героини России – легендарной разведчицы Анны Чапман. Как я узнал позднее, по городу ходили упорные слухи, что встреча Чапман не состоится, но я как-то пропустил эти пустословия и ровно в 17.00 вошел в Актовый зал здания Двенадцати Коллегий.
 
Я рассчитывал пройтись по поводу мэтров науки, пресмыкающихся перед новой мадам Дю Барри, но маститых ученных в зале не оказалось. В аудитории преобладали студенты, которые наверное хотели поучиться у Чапман как придти к успеху.
У входа в зал стояли какие-то подозрительно ухмыляющиеся ребята. «Автографы собрались просить», подумал я … и ошибся.


  Welcom Anna!

( Collapse )

Борис Ельцин – самое большое национальное унижение для России – возможно, после Аллы Пугачевой, его собственной ипостаси в культурной сфере. Быть под пятой этого вечно пьяного истукана, десятилетие терпеть над собой власть убийцы и палача, развязавшего две кровавых войны внутри своего собственного государства и ввергнувшего его в самую глубину неолиберального ада – именно в этом состояла символическая расплата за утраченное социалистическое первородство россиян. В его лице на восстановленный российский трон взобрался прямой классовый потомок хлебного сибирского кулака, некогда выметенного из страны вслед за колчаковскими обозами. С другой стороны, фигура Ельцина выказывала родовую преемственность переродившейся партийной номенклатуры и нового класса постсоветских буржуа.