«Мне вспоминаются анатолийские черные скалы и зеленая холодная вода между ними. Помню ползущих вниз, к воде, женщин с детьми и мужчин с узлами. Вот шлюпка забита до отказа... С невероятными усилиями мы отваливаем под звериный вой оставшихся, обреченных на смерть.
Мелькают искаженные лица. Поднятые к небу кулаки. Те, кто посильнее, прыгают в воду и вплавь догоняют шлюпку, одной рукой цепляясь за борт, а другой подгребая для того, чтобы не оторваться и не утонуть: они болтаются за бортом между нашими веслами, захлебываясь и протягивая кошельки. Но их слишком много — лодка может перевернуться...
"Отцепляй всех!" — командует капитан. Гребцы поднимают весла и бьют плывущих по головам. Одна черная голова скрывается в воде, за ней вторая, третья. Люди в шлюпке крестятся от радости: спасены! Лодка не перевернется! За бортом осталась только одна молодая женщина. Я вижу ее лицо, оно на расстоянии протянутой руки. Ах, какое лицо... какие глаза… Женщина втискивает нам через борт своего грудного младенца и смотрит на него, держась за качающийся борт тонкими пальцами. Час назад они были загорелыми. Теперь кажутся синими от холода... Молодой матрос Кеча, крымский татарин, бьет ее ребром весла по пальцам. Она держится и, не отрываясь, смотрит на ребенка... Коча бьет сильнее... Кости пальцев трещат... Женщина улыбается ребенку и медленно уходит под воду... Я гребу и вижу в прозрачной воде синие волосы... Они вьются над голубым лицом, как змеи... Она еще улыбается и смотрит на меня из-под воды... Потом ничего не видно... Только светлое пятно... Рядом темное... И ничего уже нет... Только дым, застилающий небо... Чайки... Ветер...»
Дмитрий Быстролетов «Школа любви и ненависти»
А для тех кто не знает, дело было так. В 1919 году греки решили собрать «Греческий мир», путем присоединения к Элладе обширных земель Малой Азии заселенной греками еще во времена Гомера. Сначала у греков все шло хорошо, - Версальский обком дал добро, по итогам ПМВ Османская империя приказала долго жить, да и вообще, по началу, удалость отжать почти все что планировалось. Но затем, как всегда внезапно, нарисовался Кемаль Ататюрк, который решил, что Великая Греция на двух континентах это уже перебор и устроил эллинам анабасис с Фермопилами. Вообщем, Дарий и Ксерксом были отомщены, а грекам пришлось очень быстренько уезжать на историческую родину, на армянском примере представляя, что их ждет. Более того, уже после войны, по греко-турецкому соглашению, между Грецией и Турцией произошел обмен населением – еще не убежавшие греки добровольно-принудительно, уехали в Грецию, а греческие турки отправились в Турцию.
Надо сказать, что греческое прошлое в тех местах где я был, ощущается на каждом шагу. Ведь здесь находилась античная Ликия. Ближайший город Фетхие это древний Телмессос – город посвященный Аполлону. А еще неподалеку от нашего курорта находится деревня-призрак Каякёй или Кармиласос. Добраться туда можно за три часа по живописной тропе, петляющей через заросшие соснами горы, уютные бухты и оливковые рощи. В какой-то момент, когда ты уже совсем устаешь, на спуске перед тобой открываются остовы домов.
Еще раз подчеркну – это не археологические раскопки. Здесь, до 1923 годы жили люди. Первое поселение на месте Каякёй возникло еще в 4-ом тысячелетии до нашей эры. Первоначально деревня находилась ближе к морю, но в Средние века люди переселились подальше от берега, страшась пиратов. В начале XX века в Каякёй жило более 2000 человек. Здесь работали две школы, существовали несколько церквей (одна из которых XVII века) и даже издавалась газета. Ну а в 1923 году все закончилось. Греки уехали. На их место привезли турок из Греции, но последние предпочли селить не в покинутых домах, а в долине, чуть ниже. И сегодня живописная турецкая деревня начинается сразу за остовами греческих домов. Долгое время Каякёй использовался как источник строительных материалов, и лишь в 1980-ее годы деревня была объявлена памятником.
Все это конечно очень грустно. Заброшенные святыни и гробницы, скалы которые гиды связывают с мифом о Необе и прозрачнейшее море, такое же как и в мемуарах Быстролетова. Но греков здесь уже нет.