Есть ли связь между европейскими социальными движениями XV-XVI веков и революционными движениями в России XVIII-XX века? Казалось бы, где мы, а где суровые анабаптисты. А вот не все так просто.
Сейчас запоем читаю интереснейшую книгу «Внутренняя колонизация. Имперский опыт России», автора «Хлыста» Александра Эткинда. О книге напишу потом подробнее, а пока интересный сюжет.
О немецких колонистах, приехавших в Россию в XVIII века знают все. Стоит добавит, что значительную часть из них составляли так называемые Моравские братья, последователи гуситов. Кстати, к Моравским братьям принадлежали многие известные ученные, например великий педагог Ян Каменский.
Куда менее известно, что Моравские братья были не «эффективными фермерами», а строили свое хозяйство на коммунистических принципах:
«С согласия государства члены колонии были прикреплены к ней юридически и экономически; покинуть такую общину было сложно, уходящий не получал ни доли собственности, ни прав наследства. Коммуна самоуправлялась, и главным контактом государства с ней было налогообложение, которое было более эффективным, когда его единицей была община, а не отдельные «души». На целинной земле и во враждебном окружении преуспевали люди, которых соединяли сильные внеэкономические отношения, а также необыкновенная трудовая этика и совсем необычные нормы общежития. Моравские братья не имели личной собственности. Земля, скот и доходы принадлежали всей общине и никому в отдельности. Колонисты жили в общежитиях, разделенных по полу, — мужчины отдельно, женщины отдельно; супруги встречались по расписанию, одобренному старейшинами. Дети тоже жили отдельно под особым присмотром, и родители посещали их в назначенные дни. Повинуясь старейшинам во всем, включая выбор супруга (который в некоторых общинах решался по жребию), эти люди совместно принимали пищу, отдыхали за хоровым чтением Священного Писания и возделывали землю с поразительной эффективностью. На Волге их города, сады и поля выглядели островами процветания и порядка».
Далее, немецкие переселенцы вопреки стереотипам не были полностью изолированы от окружающего населения. Моравские братья были активными миссионерами. Многие русские секты Поволжья и Крыма заимствовали радикальные коммунистические идеи немецких протестантов. Колонисты оказали влияние и на русских радикалов. Николай Чернышевский вырос в Саратове, главном городе немецких колоний на Волге. Друг его детства Павел Бахметев уехал в Новую Зеландию, чтобы основать утопическую коммуну, а другой соученик автора «Что делать», Александр Клаус, будучи правительственными чиновником, предлагал распространить опыт организации немецких общин на русское село после отмены крепостного права.
Наконец, отмечает Эткинд детство В.И.Ленина и Л.Д. Троцкого прошло в районах где жило много немецких колонистов, и те с юных лет могли видеть, что такое эффективное хозяйство.
Радикальные традиции немецких эмигрантов в России делает понятным и знаменитый эпизод, когда несколько десятков колонистов присоединились к повстанцам Пугачева. В нужный момент ребята смогли забыть о пацифизме и принципах «не тронь комарика».
Кстати, если я не ошибаюсь, и в советское время немецкие колхозы на Волге считались одни из самых эффективных.