Перечитав еще раз "Русскую пытку" Евгения Анисимова (по мотивом дел Тайной канцелярии) я задумался нед тем, что большевистский взгляд на русскую историю был весьма близок к народным воззрениям на сей предмет. Для начала приведу известный отрывок из "Русской истории в самом кратком изложение" М. Покровского:
"Петр прозванный льстивыми историками «великим», запер жену в монастырь, чтобы жениться на Екатерине, которая раньше была горничной одного пастора (лютеранского священника) в Эстонии. Своего сына Алексея он собственноручно пытал, а потом велел тайно казнить в каземате Петропавловской крепости. Как он усмирял мятежи, мы уже говорили. Он умер (1725 г.) от последствий сифилиса, заразив предварительно и свою вторую жену, которая пережила его на два года. Трудно впрочем наверное сказать, что было причиной ее преждевременной смерти – сифилис или алкоголизм: дорвавшись до царского престола эта бывшая горничная не умевшая подписать своего имени, проводила за бутылкой весь день и большую часть ночи. Сменивший ее внук Петра (сын казненного им царевича Алексея) умер от оспы в 15 лет, не успев по этому совершить ни одного преступления. [Интересно, как М.П. упустил тот факт, что юный Петр с Иваном Долгоруким любил по ночам разъезжать по Москве и врываясь в дома насиловать их обитательниц? - Г.А.]
Его преемница, племянница Петра Анна, приехала с готовым штатом придворных из Курляндии, где она вдовствовала после муже Курляндского герцога, и привезла с собой иноземного фаворит некого Бирона, из конюха возведенного сначала в графы, а потом когда Анна стала императрицей и в курляндские герцоги. Он и его товарищи грабили Россию, как завоеванную страну. Никогда подати не взыскивались с такой жестокостью: недоимщиков ставили на правеж, т.е. били палками пока не уплатит, не лучше чем при Грозном. Понятие «бироновщина» на долгие поколения стало пугалом. В то же время по рассказу английского посла (англичане зорько следили за тем что делалась в России по понятной причине) «нельзя себе вообразить было до какой степени великолепия русский двор дошел в настоящие царствование, несмотря на то что в казне нет ни гроша, а поэтому никому ничего не платят. Все мысли ее величества отданы удовольствиям и заботе о том, какими бы богатствами и почестями осыпать графа Бирона».
Анна назначила своим наследником маленького племянника Ивана Антоновича, назначила раньше даже, чем он родился. Но бироновская шайка передралась тотчас же после ее смерти. Воспользовавшись этим дочь Петра Елизавета, при помощи роты гвардейских солдат низвергла маленького императора, ползавшего еще на четвереньках, и воцарилась сама. Но раньше, не надеясь, что дело обойдется так просто, она заручилась союзом с Францией и Швецией; последняя тогда воевала с Россией, и Елизавета, за помощь обещала отдать шведам то, что завоевал у них Петр. Когда помощь шведов не понадобилась, Елизавета без колебаний обманула их. Это была, как мы уже сказали, развратнейшая из Романных. Ее «фавортам» счета не было, и кто не побывал на этой должности: от французского посла Шетарди, до учеников кадетского корпуса. Главным был придворный певчий из украинцев – Разумовский. Своих придворных дам, она приказывала сечь кнутом на площади и вырывать у них языки за непочтительные отзывы о ее величестве.
У нее было 15. Тыс. платьев, а когда она умерла в казне не было ни одного серебряного рубля; войскам жалование платили медной монетой, да и то перелив в нее пушки.
Елизавета тоже оставила престо племяннику Петру Голштинскому, который стал после ее смерти императором Петром III. Но он усидел лишь несколько месяцев. Это был ничтожный, пьяный человек, с замашками унтер-офицера. У него была жена, чрезвычайно хитрая и честолюбивая интриганка, из нищих немецких принцесс, которую подыскала племяннику в жены Елизавета, надеясь на ее послушание и смирение. Она действительно притворялась скромной и преданной, торговала тем временем русскими военными секретами (во время Семилетней войны) да кроме Елизаветы, обманывала своего мужа, подарив ему наследника, в рождение которого он был совершенно неповинен. После отца ее ребенка, при ней сменилось еще несколько фаворитов. Когда умерла Елизавета, при ней в этой должности состоял ловкий и смелый гвардейский офицер Орлов, имевший в гвардии огромные связи и огромное влияние. Петр III поссорился как голштинский герцог с Данией и вздумал воспользоваться своим положением как русского императора, чтобы отомстить соседу. Но русская гвардия вовсе не желала проливать кровь за голштинские интересы; Орловы (их в гвардии была целая семья) этим воспользовались. Петр спьяну еще и не разобрал в чем дело, как был уже свергнут и арестован, а его жена стала императрицей Екатериной II (первой была упомянутая выше жена Петра).
Свергнутый Петр был тотчас же убит в Ропше. У Орловых могли найтись подражатели, от неудобного «претендента» (соперника) надо было избавиться. Насколько Екатерина была предусмотрительна, видно из того, что даже через 15 лет, простой донской казак, приняв имя Петра III, смог взбунтовать половину России (см. ниже о Пугачеве). Но сейчас же пришлось вспомнить о другом претенденте: еще жив был в Шлиссельбурге свергнутый Елизаветой несчастный Иван Антонович, выросший в тюрьме. Один гвардейский офицер Мирович вздумал разыграть роль Орлова по отношению к нему. Иван немедленно же бы убит, а Мировича схватили и казнили. Вступив на престол через несколько трупов, - причем одним из них был труп ее мужа, - Екатерина начала «блестящее» царствование. Она была умнее и образованнее всех своих предшественниц, переписываясь с великим европейскими ученными и писателями того времени (Вольтером, Дидро), старалась прослыть покровительницей просвещения и делала это довольно удачно. Но по части разврата она чуть ли не обогнала саму Елизавету. У нее бывало сразу по несколько фаворитов, один главный, другие второстепенные. Когда главным был Потемкин, второстепенных он сам и выбирал. Она умерла 67 лет, и до последних дней при ней состоял молодой офицер Зубов. Перед смертью она хотела лишить престола своего сына Павла, которого она ненавидела, и который не терпел ее, но не успела этого сделать: умерла скоропостижно".
А теперь цитата из Анисимова:
"...А между тем народ в своих рассказах изображал крайне неприличную картину происхождения своих правителей. «Роды царские пошли неистовые, – рассуждал в 1723 году тобольский крестьянин Яков Солнышков, – царевна-де Софья Алексеевна, которая царствовала, была блудница и жила блудно с бояры, да и другая царевна, сестра ее (вероятно, Марфа. – Е. А.) жила блудно… и государь-де царь Петр Алексеевич такой же блудник, сжился с блудницею, с простою шведкою, блудным грехом, да ее-де за себя и взял, и мы-де за таково государя Богу не молимся…»
Такие суждения в различных вариациях «записаны» политическим сыском в самых разных концах страны. Из уст в уста передавались легенды о том, как немецкого мальчика из Кокуя подменили на девочку, которая родилась у царицы Натальи Кирилловны, и из этого немецкого (в другом варианте – шведского) мальчика вырос Петр I. Естественно, толпе не нравилось, что императрица Екатерина I вышла в люди из портомой, что «не прямая царица – наложница». Петр II был плох тем, что родился от «некрещеной девки», «шведки», что «до закона прижит», да еще и появился на свет с зубами. Об Анне Иоанновне ходили слухи, что ее настоящий отец – немец-учитель и что вообще она – «Анютка-поганка». Об Елизавете Петровне говорили одно и то же лет сорок: «выблядок», «прижита до закона», что ей «не подлежит… на царстве сидеть – она-де не природная и незаконная государыня…». Не успел родиться в 1754 году цесаревич Павел Петрович, как и о нем уже говорили, что он «выблядок».
...Поведение государей XVIII века как бы постоянно подтверждало «неистинность» происхождения членов династии Романовых. Петр I своим «плебейским» поведением, невиданными реформами и малопочтенными в глазах народа адюльтерами сильно разрушил святость восприятия самодержавия. Женщины, сидевшие после него на русском троне, окруженные любовниками и проходимцами, усугубили этот разрушительный процесс. Скабрезные истории, размножаемые слухами (как тогда говорили, «эхом»), разрушительно действовали на образ помазанника Божьего в сознании людей. Дворцовые перевороты силами гвардии и стали возможны благодаря тому, что гвардейцы, стоя на постах во дворце, видели «оборотную», закулисную сторону жизни монархов.
...Словом, в XVIII веке от официальной доктрины о царе как земном Боге, кроме шлейфа непристойностей на эту тему, ничего не осталось. Подданные, особенно в узком кругу, да порой и публично, без всякого почтения высказывались о своих прежних и нынешних правителях как о земных, грешных людях, порой безапелляционно, цинично и грубо судили их поступки. Типичным было высказывание некоего старосты о Петре I: «Какой у нас царь? Царишка! Измотался весь. Оставил Москву, живет в Питере и строит город». Только просидевший всю свою жизнь в тюрьме Иван Антонович да убитый женой-злодейкой император Петр III вызывали народные симпатии. Впрочем, воцарившегося всего на полгода Петра III с самого начала окрестили «чертом» и «шпиёном»…
А еще большевиков бичевали за то, что они к русским правителям относились без пиетета. Как народ считал, так они и писали. Ведь версия истории панов, и версия истории холопов не должны совпадать.