Сфинкс. А похож!
Спектакль «Петербургские маски» Интерьерного театра я бы порекомендовал тем гостям города, кто стремясь к прекрасному посещают Мойку 12, Музей Ахматовой, и после стакана воды в «Литературном кафе» отправляются на Литераторские мостки, сжимая в руке томик Бродского.
Фойе Интерьерного театра
Хотите прикоснуться к осколку культурной жизни Ленинграда перестроечной эпохи? Вам сюда. Входите в обычную парадную на Невском проспекте, поднимаетесь по лестнице без лифта на последний этаж и вот вы уже в фойе театра. Хотя какое это фойе? Скорее петербургская квартира. В первой комнате расположен музей масок, который заслуживает отдельного поста. Во втором помещение, на стендах можно познакомиться с газетными вырезками времен правления последнего генсека, когда коллектив Интерьерного театра принимал участие в различных уличных перформансах. Можно прямо со стен ознакомиться с наивной повестке дня того времени. Смешно и грустно читать о компании в защиту дома Дельвига сегодня, когда частные компании снесли в городе больше исторических построек, чем гитлеровские орудия.
Кровавая гебня 1.0. Романтический взгляд.
В третью комнату фойе ведет небольшой коридор, по ленинградской традиции обклеенный газетами. Судя по последней экспозиции «самый славный час» театра пришелся на правления Собчака. Тут и адреса от монарших особ, и участие в Играх доброй воли. А вот принимать участие в компании «Голосуй или проиграешь» Интерьерный театр похоже уже не пригласили, что может быть и к лучшему.
"Газетный зал"
В свое время я слышал забавную байку, про албанский театр, который приехал на фестиваль «Балтийский дом». В лучших традициях Кустурицы, ребята ехали через всю Европу на полуразвалившимся микроавтобусе, держа в багажном отсеке козу (свежего молочка то хочется попить!) Зрителей коллектив порадовал шекспировской пьесой, поставленной в лучших традициях советского театра 50-хх годов. «Петербургские маски» заставляют вас перенестись в конец 80-хх.
Адрес от августейших особ
Под музыку и песни из «Обыкновенного чуда», развивается бессвязное действие, видимо призванное пробудить гордость за родные пенаты у жителей «великого города с областной судьбой». В круговороте танца кружатся Адмиралтейство, грифоны Биржевого мостика, Академия наук (которую я принял за Смольный собор). Все это несколько напоминает видения спятившего Евгения из «Медного Всадника». Технические накладки и нескладное пение артистов под фанеру усиливали чувство возвращения в эпоху 80-хх. К моему удивлению, была даже раскрыта тема «сисек», без которых тогда не обходился ни один претендующий на успех фильм.
Реквизит
Какие-то эпизоды спектакля, для современного молодого зрителя наверное были просто непонятны. Вот, например, бронзовый Киров превращается в балерину и выделывает на сцене изящные па. Только кто сейчас помнит, что Мариинский театр в советское время был Кировским театром? Другие сцены, напротив, показались мне очень остроумными, - запомнилась оригинальная интерпретация гибели Петра Федоровича, где Екатерина выступает на ходулях венецианских проституток, а у нее на плече рыдает маленькая кукла-марионетка изображавшая Павла Петровича.
Заканчивается история печально. Четыре петербургских всадника Апокалипсиса – торфяные пожары, наводнения, война (?) и разруха помпейская, превращают город в коллекцию археологических артефактов, что несомненно порадует гостей из столицы, спешащих на близлежащий Московский вокзал.
