Жизненые неудачи,
После чудовищного разорения Тридцатилетней войны Германия лежала в руинах. В культурном, политическом и экономическом отношение родина европейской реформации была отброшена на десятелетия назад. Но между температура, среди этих развалин блестящей цивилизации поднималась новая сила, которой многие отказывали в просвященности, но немногие в могуществе. Речь идет о княжестве Бранденбург-Пруссия.
Бранденбургское курфюршество в отличие от Саксонии, Баварии, городов Ганзейской лиги или прирейнских земель не относилось к числу самых богатых или самых просвещенных германских государств. Первый упоминания о Бранденубргской марке восходят к 12 веку. В 1134 г. Албрехт Медведь, герцог Северной марки захватил заселенные славянами Браниборские земли на правом берегу Эльбы. Земли Браденбурга были обширны, но в сельскохозяйственном отношение они не представляли большой ценности. Чернозема в них было мало, и Бранденбург неспроста называли «песочницей Священной Римской Империи». Но хорошо если так! Обширные пространства Бранденбурга были покрыты дремучими лесами, населенные недружелюбными волками и медведями (один из которых до сих красуется на гербе Берлина) и непроходимыми болотами. Светлым пятном, на этой мрачной картине были несколько судоходных рек – Рейн, Эльба, Везер и Одер, которые протекали через территорию курфюршества. Это были важные торговые артерии, связывавшие центр Европы с Балтийским побережьем. На их берегах возникли торговые города, одним из которых был Берлин основанный в 1240 г.
Рождение династии
Курфюрстами Бранденбурга были правители из семьи Гогенцоллеров, древнего рода швабского происхождения. В конце XII в. одной из ветвей этого рода достался титул бургграфа Нюрнбергского, а еще через 200 лет княжества Ансбах и Байрейт. Бурггафы получили статус имперских князей. Бургграф Фридрих VI, в 1411 году был назначен императором Сигизмундом наместником Бранденбургской марки (провинции), после того как пресеклась династия Асканиев (потомков Албрехта Медведя). Шесть лет спустя Бранденбург стал его потомственным владением. Бугграф стал курфюстом Фридрихом I. Впрочем, власть первых курфюрстев Бранденбурга была в значительной степени ограничена местными духовными и светскими феодалами. Положения династии несколько улучшилось после начала Реформации. Начиная с 1539 г. богатые земельные угодья католической церкви были экспроприированы в пользу администрации курфюрста и частично в пользу новой евангелической церкви Бранденбурга.
В конце XVI в. курфюрст Иоахим Фридрих предпринял два шага, важных для будущего его государства. В 1598 г. он заключил со своими родственниками и наследниками договор, по которому все владения Гогенцоллеров и будущие преобретения курфюршества переходили по наследству к старшему сыну. Таким образом Браденбург смог избежать дробления, подобно многим германским княжеским владениям. Сын Иоахима Фридриха - Иоганн Сигизмунд был удачно женат на единственно наследнице Восточно Прусского герцегства, бывшей части Тевтонского ордена, а затем вассального владения польской короны. Таким образом курфюсты Бранденбурга стали и герцегами Восточной Пруссии, приморского владения гораздо более богато и процветающего чем Бранденбург.
В 1613 г. династия в очередной раз сменила вероисповедания. В Берлинском Соборе курфюрст Иоганн Сигизмунд принял для себя и своего потомства кальвинизм. Это решение не вызвало большого восторга среди его подданых, набожных лютеран, для которых кальвинист был ненамного лучше католика. В Берлине даже произошли беспорядки, но Иоганн Сигизмунд не изменил своего решения. После этого акта, религия ставившая критерием спасения на небесах успех в делах (а в нашем случае успех в управление государством), стала вероисповеданием бранденбургских Гогенцоллеров.
«Великий курфюрст»
Фридрих Вильгельм (1620-1689 гг) нередкой именуемый в исторической литературе «великим курфюрстом» взошел на престол Браденбурга в непростое для своего государства время. Шел 1640 г. и Тридцатилетняя война была далека от завершения. В поступающих из-за всех уголков курфюршества сообщений вырисовывалась нерадостная картина: «Бывает, что на расстояние 4 миль не встретишь ни человека, ни собаки, ни кошки». «Многие пожилые мужчины замучены до смерти, многие женщины и девушки изнасилованы также до смерти; многие дети частью повешены, частью сожжены; многие раздеты догола и выставлены на мороз умирать от холода». «Голод свирепствует с такой жестокостью, что в деревнях и даже в самом городе люди бросаются друг на друга более сильные убивают тех кто слабее, жарят их и едят». Страна лежала в руинах. Лишь два года тому назад Фридрих-Вильгельм вернулся из Голландии, где он учился в знаменитом лейденском университете. Это было наредкость удачное место для благородного молодого человека желавшего получить хорошее образование. Голландия еще находилась на пике своего процветания и могущества. В Амстердаме можно было найти лучших в мире инженеров, торговцев и квалифицированых военных специалистов. В стране царила редкая в Европе атмосфера веротерпимости и свободомыслия. Нелегко наверное было Фридриху-Вильгельму, из этого царство просвящение было возвращатся в охваченный войной медвежий угол Восточной Европы! Но из своего пребывания в Голландии он извлек немало полезных уроков на будущие.
Вступив на престол Фридрих-Вильгельм был вынужден прежде всего решать насущие проблемы порождаемые Тридцателетней войной. Если политика его отца тяготела к интересам Габсбургской империи, то Фридрих решительно пошел на сближение со Швецией и даже вынашивал планы женитьбы на дочери шведского короля Густава II Адольфа. Из этих матримональных планов ничего не вышло, но Бранденбург получил передышку, благо отряды австрийцев были гораздо дальше чем полки шведов. Фридрих-Вильгельм так же заручился поддержкой Франции, с которой у Бранденбурга были давние связи. Не без помощи французских дипломатов на Вестфальском мирном конгрессе, браденбургский курфюрст получил Восточную Померанию, а так же города Магдебург, Гальберштадт, Минден и Каммин. После заключения мира настала пора для внутренних реформ в королевстве.
Важнейшей проблемой Браденбурга являлось полное отсутсвие внутренной сплоченности. Внутренняя политика представляла из себя войну всех против всех. Провинциальные лантаги требовали расширения своих полномочий, дворянство выступало против чиновничества, при дворе враждавали раличные придворные фракции и клики. Фридриху-Вильгельму потребовалось много времени, чтобы все части государственной машины стали действительно частью единного аппараты и чтобы ликвидировать провиницонализм.
Подобно большинству правителей Фридрих-Вильгельм того периуда проводил политику направленную на укрепление личной власти. С 1651 г. делами государства занимался Тайный государственный совет – центральное правительство подчиненое курфюрсту. Преждние местные органы власти зависящие от ландтагов были заменены исполнительными чиновниками зависящими от воли Берлина. Впрочем и сами ландтаги потеряли свое значение. Браденбургскому курфюрсту, как и французскому королю удалось заставить дворянство отказаться от его политических амбиций. Это уступчивость была получена не продставлением возможностей в рамках политической или предворной карьеры, а путем расширение власти юнкеров над их крепостными. (Следует отметить, что по такому же пути пошло и абсолютиское государство в России).
В годы правление «великого курфюрста» и его приемников срок ссыка беглых крестьян был продлен на неогранченный срок. Барщина составляла 3 дня в неделю, но как и в других странах она могла доходить и до шести дней в неделю. Вопреки формальным запретам практиковалась и продажа крестьян без земли. Широкое распространение получила практика сгона крестьян с земли и превращения их в крепостных батраков – Kottsassen. Реакция прусского крестьянства на это усиление гнета была крайне слабой. С экономической точки зрения крестьянство еще не оправилось от потрясений Тридцателетней войны, а жестокий военно-полицейский режим королевства немедленно гасил в зародыше всякую попытку народного сопротивления.
Для финансирования реформ требовались крупные финансовые средства. Прямое налогооблажение называвшееся «контрибуцией» вызывало всеобщее недовольство. Вспомнив свой голандский опыт и Фридрих-Вильгельм без колебания ввел акцизы на все предметы потребления. За счет этих косвеных налогов доходы государства сразу увелчились с 40000, до 1500000 таллеров. Курфюрст даже предпринял попытки создать браденбургский флот и в 1683 г. основал колонию в Гвинее, в Африке. Более того, идя по стопам пиратов-англичан Фридрих-Вильгельм, дал своим капитанам приказ грабить испанские галеоны в Атлантике. Стоит заметить, что все эти инициируемые сверху мероприятия большого успеха не имели.
Промышленость Пруссии в тот период развивалась за счет инициативы эимгрантов-переселенцев и целеноправленой государственной поддержки. Многие области промышлености возникли благодаря потребностям прусской армии. На госудаственых мануфактурах широко использовался принудительный труд. Знаменитая берлинская тюрьма Шпандау основанная в 1687 г. являлась одновременно и работным домом для «бездельников». Вскоре тюрьма-фабрика была отдана на откуп двум торговцам шолком, в 1693 г. передана купцу суконщику. Так суконная промышленость (мундиры для армии)достигла такого уровня развития, что прусское сукно в 18 в. поставлялось даже и в Россию. В то же время следует отметить, что несмотря на все успехи Пруссия продолжала оставаться относительно бедным и слабо развитым государством, стоящим далеко позади от наиболее процветающих стран Европы.
Не было забыто и дело просвещения. В Берлине Фридрих-Вильгельм основал публичную библиотеку, а в Дуйсбурге был основан университет.
Во внешней политике достижения «Великого Курфюрста» были гораздо менее впечетляющими, чем успехи внутренних реформ. Подобной другим известным «собирателям земель» - французскому королю Людовику XI или Ивану Калите, Фридрих-Вильгельм без колебания шел на измену и вероломство, но не всегда его интриги приводили к задуманному им результату. Его попытка утвредится в рейнских землях, Клеве и Юлихе, закончилась полным провалом. В 1651 г. браденбургские войска были разбиты и вынуждены заключить мир, а расчеты Фридриха-Вильгельма на помошь кардинала Мазарини и Вильгельма Оранского не оправдались.
После этой неудачи внимание Фридриха-Вильгельма переключилось на восток, где в 1655 г. началась война между Польшей и Швецией. Как герцог Прусский, Фридрих-Вильгельм должен был прийти на помошь своему сюзерену, королю Польши Яну Казимиру. Вместо этого, курфюрст в январе 1656 г. заключил союзный договор с шведским королем Карлом X в Кенигсберге. Браденбургские войска приняли участе в разгроме польской армии в битве при Варшаве, после чего шведы признали полный суверенитет Фридриха-Вильгельма над Пруссией. Добившись своей цели, Фридрих-Вильгельм немедленно изменил своему союзнику, и в 1657 г. был заключен браденбургско-польский договор, обеспешивший курфюрсту верховную власть над Пруссией. Правда сами пруссаки признали власть своего господина без особой охоты. Дворяне и богатые горожане прусских городов, полагали что под слабой властю Польши им будет куда вольготнее, чем под железной рукой браденбургских курфюрстов. Фридриху-Вильгельму пришлось применить самые жестокие меры, чтобы сломить оппозицию отправив ее лидеров в тюрьму или на эшафот.
Утвердив свою власть над Пруссией Фридрих-Вильгем втянулся в длительную и малоуспешную борьбу за Померанию в которой ему приходилось лаврировать между Францией, Империей, Голландией и Швецией. Хотя курфюст уже тогда пользовался репутацией «самой хитрой лисы во всей Европе» его интриги в конечно итоге принесли курфюршеству мало результатов. Вступив в войну с Францией в 1672 г. в составе широкой антифранцузской коалиции, он предал своих союзников уже через год заключив с Людовиком XIV сепаратный мир, в замен за несколько захваченых французами крепостей. Впрочем, уже в скором времени Фридрих-Вильгельм снова воевал с французской армии. Но здесь коса нашла на камень. В 1675 г. искушенные французские дипломаты натравили на Бранденбург Швецию. Когда из Померании на земли браденбургской Марки вторглись войска шведского полководца Густава Врангеля, Фридрих-Вильгельм был вынужден снова покинуть ряды антифранцузской коалиции и отправится домой защищать свои исконные земли.
Решающая битва произошла 28 июня 1675 г. при Фербеллине. Шведская армия была разделена на две отряда и Фридрих-Вильгельм исскустно воспользовавшись этим обстоятельством сумел разбить врага по частям. Эта битва имела важно историческое значениею Фербеллин символизировал начало упадка шведского влияние в Германии. После победы Фридриха-Вильшельма войну Швеции объявили Империя, Дания, Нидерланды, Испания и ряд мелких немецких государств. К 1677 г. практически все шведские территории в Северной Германии оказались под контролем браденбуржцев и их союзников. Фридрих-Вильгельм уже предвкушал обширные территориальные преобретения, но его союзники оказались не менее вероломными чем он сам. Один за другим они заключили мирные договора с Францией оставив в конце-концов Фридриха-Вильгельма один на один с разгневаным Людовиком XIV. Бороться в одиночку против могущественного французского короля было бессмыслено и 29 июня 1679 г. был заключен Сен-Жерменский мир по которому Бранденбург был вынужден возварить Швеции все завоеваные земли и город. Немаловажную роль в этом дипломатическом поражение Берлина сыграла Империя, которая уже тогда опасалась усиления влияние курфюшества в Северной Германии.
Не удалось Фридриху-Вильгельму заполучить и богатую Силезию на которую он мог претендовать после того как в 1675 г. вымерла правящая там герцогская линия Лигнитц-Бриг и Волау. Однако из-за того, что как раз в этот самый момент курфюрст был занят борьбой со Швецией, Силезия была захвачена имперскими войсками. Через десять лет, в 1686 г. император и Фридрих-Вильшельм пришли к соглашению, что в замен Силизии браденбургский курфюрст получит область Швибус в Богемии. Однако эти планы остались нереализованы из-за смерти Фридриха Вильгельма в 1688 г. Окончательно «Силезский вопрос» был решен только в 1740 г., внуком Фридриха-Вильгельма, Фридрихом II, захватившим Силезию у Габсбургской империи в ходе войны за «Австрийское наследство».
Эмиграционная политика
Фридрих-Вильгельм активно привлекал на земли своего курфюршества переселенцев со всей Европы. Его потсдамский указ от 29 октября 1684 г. обещал всем колонистам привилегии и льготы в торговле, бесплатный прием в ремесленные цехи и свободу от податей на 10 лет. Для помошь эмигрантам был создан специальный фонд. В век религиозных раздоров его очень мало интересовали во что верит новый подданый Пруссии – в папу или Лютера. Главно он должен был быть исправным налогоплательщиком. И эта политика дала свои плоды. Конечно больше всего в Пруссию прибывало эмигрантов из католических стран отличавшихся своей нетерпимостью к иноверцам. После отмены Людовиком XIV в 1685 г. Нантского эдикта (см. Стр.) в Пруссию перебралось около 20 тысяч гугентово спасавшихся от преследований. Только в Берлине поселилось около 6000 эмигратов из Франции. Многие из них привезли с собой значительные капиталы способствовашие развитию торговли и промышленности. Французские переселенцы создавали мануфактуры – бумажные, шелковые, зеркальные. Благодаря французским колонистам были отлиты первые зеркала, а факелы и масленные плошки повсеместно заменялись свечами. Переселенцы из Голландии и Франции создавали на песчанных землях образцовые фермы. Один из французов-огородников даже чуть не попал на костер за свое усердие. Берлинцы усмотрели в его мастрестве вмешательство нечистой силы. Эмигрировали не только простые крестьяне и горожане. В Бранденбург с Запада переселялись так же ученные и деятели исскуства. При короле Фридрихе I в Берлин в полном составе эмигрировал даже парламент княжества Оранского!. Король повелел преобразовать его в аппеляционный суд Пруссии.
Поселенцы не только получали землю для поселения, но и даже помошь для постройке домов, а так же многолетнее освобождение от налогов. Правда в последствие, по истечению льготных лет, на них накладывались дополнительные подати! Курфюрсты Бранденбурга, а затем и Короли Пруссии не желели для эмигрантов никаких средств, так для нужд 15 тысяч переселенцев из Зальцбурга король Фридрих-Вильгельм тратил по миллиону таллеров в год.
К 1740 г. из 2400 тыс. жителей Прусского королевства 600 тыс. составляли иностранцы. А к 1786 г. эмигранты составляли уже почти треть населения Пруссии!
Рождение королевства
Пожинать плоды успешного правления Фридриха Вильгельма выпало его сыну Фридриху III. Не обладая способностями своего отца, Фридрих III подобно многим другим правителям того времени был крайне чуствителен в вопросах престижа и внешних атрибутов власти. Новый курфюрст истратил немало средств для подражения великолепному «королю-солнце» – Людовику XIV. Другую свою задачу Фридрих III видел в получение королевского титула, который отражал бы возросшее влияние Пруссии-Бранденбурга. Реализации последнего проекта способствовала начавшаяся в 1700 г. «Война за испанское наследство». Поскольку император Леопольда I нуждался в каждом солдате и в каждом таллере для войны с французами, Фридрих III купил у него королевский титул за денежную субсидию и 8 тысяч солдат. Такова была в те годы цена короны. Получив вожделенный головной убор, Фридрих III задумался о наименование нового королевства. Конечно он мог бы стать королем Бранденбургским или Бранденбургско-Прусским, но в таком случае ему пришлось бы признать свою вассальную зависимость перед империей, ведь курфюршество было частью Священной Римской Империи. С другой стороны Пруссия, как бывшее польское владение никакого отношения к империи не имело. Новоиспеченный король Пруссии сразу же стал суверенным европейским монархом под именем Фридрих I.
Королевский титул не только отражал новый статус Пруссии-Бранденбурга, но и предъявлял политические претензии на доминирование в Германии. Великий австрийский полководец Евгений Савойский считал предоставление королевского титула Фридриху грубейшей политической ошибкой австрийского императора.
Капрал на троне
Фридрих-Вильгельм I (1688-1740 гг) по праву может считаться одной из самых колоритных личностей даже в богатом на королей-оригиналов 18 веке. В молодости он получил чисто военное воспитание. Военная служба произвела на юношу настолько неотразимое впечатление, что окружающим вскоре пришлось это осознать буквально на собственной шкуре. Вступив на престол в 1713 г. Фридрих-Вильгельм стал энергично устраивать жизнь в своем Прусском королевстве в соответствие со строгими требованиями военного устава.
Ежедневная прогулка короля по Берлину носила характер инспекции. Малейший увиденный недостаток немедленно влек за собой жестокую кару при посредстве палки короля (здесь уместно вспомнить, что и Петр Великий не расставался с этим необходимым воспитательным инструментом). Исключения не делалось ни для кого – ни для женщин, ни для дворян, ни даже для королевских министров. Немало королевских ударов доставалось и просто шатающимся без дела зевакам. Таких лиц в Пруссии просто не должно было быть. Все должны были заниматься полезным делом. В поисках тунеядцев проверялись даже кабаки. Примерным наказаниям подвергались и лица одеты в одежду иностранного производства (саботажники прусской промышленности!). С таких лиц король лично срывал мерзкие иноземные тряпки, не взирая на пол жертвы.
Естественно, что берлинцы завидя издали своего короля как правил разбегались кто куда. И горе недостаточной резвым! Поймав одного такого беглеца Фридрих-Вильгельм поинтересовался, почему верноподданный бежит наутек от своего короля. «Испугался, Ваше Величество» - честно ответил несчастный бюргер. «Бездельник!» - закричал король, сопровождая свои слова палочными ударами – «Ты меня должен любить, любить, любить!»
Во внешней политики Фридрих-Вильегем был крайне острожен и избегал дорогостоящих авантюр. Благодаря дипломатии король смог присоединить к Пруссии Верхний Гельдерн и графство Лимбург. На заключительном этапе Великой Северной Войны (1700-1721 гг.) Фридрих-Вильшельм присоеденился к антишведской коалиции, что позволило ему захватить Штральзунд и часть Шведской Померании.
Король был так же требователен к себе как и к другим. Ниакаих лишних расходов он не терпел. Если коронация его отца, Фридриха I обошлась прусской казне в 6 миллионов талеров, то восшествие на престол Фридриха-Вильшельма стоило всего 2547 таллеров 9 пфенингов. Король сократил придворный штат и распродал дворцовую конюшню. Вместе с конюшней была упразднена и берлинская академия наук. На это дорогостоещее учереждения не только рассходывались драгоценные таллеры из казны, но и по своему духу оно противоречило девизу короля – «Не рассуждать!» (Nicht resonieren!) Желающие рассуждать перебирались в другие страны где оставляли свои впечателеня об идеальном королевстве Фридриха-Вильшельма: «Лишь грозные шаги потсдамской исполинской гвардии, резкая команда офицеров и вопли дезертиров, прогоняемых сквозь строй, разносились по стране из глухой тишины большой тюрьмы».
Прусская армия
В отличии от более счастливых европейских государств, границы которых были надежно прикрыты горными хребтам, полноводными реками или морскими проливами Пруссия была настоящим «проходным двором» без всяких естественных границ. Более того, многие владения Браденбургского дома – небольшие графства, герцегства и епископства были разбросаны по всей Германии и представляли легкую добычу для предприимчевого захватчика. Во время Тридцателетней войны жители Пруссии в полной мере ощутили на себе трагедию беззащитного и бессильного государства окруженного могучими соседями. Начиная с Фридриха-Вильегельма курфюрсты Браденбурга и короли Пруссии приложили немало усилий чтобы дать королевству армию, которая не только защитит рубежы страны, но станет постоянной угрозой для соседей государства. Если в 1713 г. прусская армия насчитывала 45 тыс. человек, то в 1725 г. в ней служило 64 тыс. человек, а в 1740 г. 84 тыс.! И это еще не предел! В годы царствования Фридриха II армия Пруссии достигал 150 тыс. солдат. Для 18 столетия эти цифры были потрясающим достижением. 10000 солдат на один миллион жителей считалось пределом возможностей экономики, а ведь население Пруссии к 1740 г. составяло всего 4200000 человек! Как же в Пруссии был решена эта проблема?
Со школьных учебников прусская армия 18 столетия приводится как идеальный пример наемной армии, состоящей из многоязыкого сброда и подгоняемого в бой палками капралов. Реальный облик армии прусских королей заметно отличался от этой привычной нам картины. Со времен короля Фридриха-Вильгельма I (1733 г.) до трети прусской армии формировалось за счет так называемой кантональной системы. Отдельные кантоны (провинции) были прикреплены к полкам и поставляли рекрутов, которые были обязаны затем служить 20 лет. В мирное время дейстивтельная служба не превышала 2—3 месяцев в году, остальное время солдат-крепостной находился в поместье, где его хозяином зачастую являлся офицер, под началом которого он служил в армии. Таким образом прусская армия являла собой точный слепок с феодального общества Прусского королевства.
Практически все прусские офицеры были дворянами, что для первой половины 18 в. было еще необычным явлением. Во всех европейских армиях того времени среди офицеров было еще множество выходцев из мещан и выслужившихся солдат. Доминирование дворян так же подчеркивало классовый характер прусской армии. Хотя это и не было оформлено юридически, де-факто военная служба была обязательна для всех представителей дворянского сословия королевства. Уже в раннем детстве молодого юнкера забирали в кадетские корпуса, где царила атмосфера бесправия и насилия. После корпуса его ждала многолетняя, а порой и пожизненая военная служба.
Были в прусской армии и наемные полки. К ним прежде всего относилась и прославленая Потсдамская гвардия с знаменитым полком великанов (стоит заметить что рост «великанов» 18 века редко превышал 170 см.) Гвардия была слабостью прусских королей и на ее содержание не желели средств. Король Фридрих-Вильгельм I называл гренадер «моими любимыми длиннаногими молодцами». Судя по этому выражению, гвардейцы явно заменяли ему распущенную придворную конющню. Во времена когда солдаты чаще умирали в грязи лагеря, чем на поле брани прусские короли уделяли много внимания тому, чтобы солдаты были сыты, одеты и здоровы.
Широкую известность получила прусская дисциплина. Палки капралов делали из крестьянских парней нерасуждающих автоматов, способных быстро и четко выполнить любой самый сложной маневр на поле боя. Платой за жестокость учени стало массовое дезертирство. Чуть ли не каждый третий солдат предпринимал попытку побега.
Прусская кантонная военная система настолко соответствовала социально-экономическим условиям страны ее породившей, что попытки соседей заимствовать ее ключевые элементы закончились неудачей. Знаменитый немецкий историк-марксист Франц Меринг в связи с этим привел пример Австрии, которая после Силезский войны 1740-1748 гг. стала усердно реформировать свою армию. Правительство Марии-Терезии так и не решилось отдать крестьянское население своей страны «во власть кнута и шпицрутенов». Против этого шага выдвигались как моральные возражения (например против безбрачия кантонно-обязаных солдат), так и реальные опасения, что подобные реформы приведут к крестьянскому бунту.
Но даже такая рекрутская армия обходилась Пруссии исключительно дорого. На нее расходовалось от 70 до 80% государственного бюджета. Даже министерство финансов при короле Фридрихе-Вильельме называлось «Высшее управление финансов, военных дел и доменов», ясно подчеркивая на что шли 1.4 миллиона таллеров прямых и косвеных налогов выкачеваемых с населения Пруссии.
Последней интересной особеностью прусской военной машины было то, что с начала 18 в. и по 1740 г. она не разу не участвовала в войнах (за исключением короткого эпизода на заключительном этапе Северной войны). Прусский король Фридрих-Вильгельм считал свою армию слишком дорогим инструментом, чтобы подврегать ее опасностям военной фортуны. Только в 1740 г. прусские солдаты впервые вышли на поле битвы где им было суждено завоевать громкую и жестокую славу.