Смотря «Женитьбу Фигаро» в постановке «Комеди Франсез» я был обречен на разочарование.
Чтобы не быть превратно понятым, сразу замечу, что работа Кристофа Рока доставила мне массу эстетического удовольствия. Ощущение некой легкости и воздушности действия не покидало меня все три часа, которые шел спектакль и время летело незаметно. Актеры играли блестяще, но для российского зрителя наверное непривычно. Если русский актер (или актер который вышел из русской театральной школы) перевоплощается в своего героя и делает его живым человеком, то французский актер наполняет содержанием литературный образ. Да, Граф это Граф, Марселина это Марселина, Керубино это Керубино. Но это не живые люди – это двигающиеся и говорящие литературные персонажи. Когда ты смотришь этот спектакль, складывается ощущение, что ты читаешь Бомарше со сцены.
А вот теперь о разочарование. Все дело в том, что это не первая постановка «Женитьбы Фигаро» в «Комедии Франсез», а как не верти 1500 - ая. И моя попытка посмотреть на этот спектакль глазами парижан 1784 года была изначально обречена на неудачу. Совершенно другой ритм, совершенно другая динамика пьесы. Наверняка Дазенкур не скакал вприпрыжку перед своими сиятельными зрителями, так как это сегодня делает Лоран Стокер. Современные костюмы и декорации так же не способствуют погружению в эпоху Просвещения. Остаются только две ниточки – текст и французский язык.
Хотя большинство исследователей и зрителей увязывают политическую славу «Женитьбы Фигаро» с монологами главного героя во втором акте, на мой взгляд именно в завязке комедии сформулирована проблема «Перестройки» затеянной Людовиком XVI и закончившейся известными событиями 1789 года и усечением главы возлюбленного монарха. Речь идет о несоответствие ожиданий и действительности, то о чем писал Матьез в своей «Истории Великой Французской революции». С одной стороны все признаки прогресса и торжества разума – с другой обнаглевший аристократы совсем садятся на шею и пытки на предварительном следствие никак отменить не могут. Власть грубо говоря занимается «кидаловом», совсем как граф Альмовива, который торжественно отменив право первой ночи, затем, на протяжение трех часов пытается затащить жену своего верного слуги в койку. Обидно, понимаешь, совсем обидно… Такое не прощают. А монологи о цензуре и судебной системе это лирика. Когда ситуация в этих вопросах обстояла иначе?